домой

назад

Следующий

История
История одной цивилизации-2.
 
Нет... Нет. Нет! – с каждым выстрелом, с каждым ударом, по мере приближения неизбежного, в ней разрастался и вырывался наружу протест. Оскал дрался где-то неподалеку, она немножко видела его внутренним зрением. Синие молнии срывались с когтистых рук, затем горело сознание и враги подкошено падали, а затем, безразличные ко всему, устилали землю, одинаково мешая и своим, и чужим... Он был красив. Он хорошо сражался. Сражался отчаянно и обреченно. Кара это чувствовала и старалась держаться поближе к равнодушному роботу, чтобы в случае чего приять на себя половину огня. А он знал, что обречен, и потому был спокоен, и выбирал самых сильных противников. Он хотел оставить о себе плохую память среди врагов.
Оскал видел, как попала под луч Кара, и оттащил обмякшее тело подальше в сторону, видно, чтобы не мешалось под ногами. Они раньше абсолютно не знали друг друга, и Оскал только сегодня смог увидеть ее по-настоящему.
Красное погасающее солнце стояло в зените, взорванная электростанция слегка дымилась... Кара осмотрелась вокруг: мертвые. Вечные неудачники автоботы переняли тактику, и тоже теперь пленных не брали, а раненых достреливали. Просто повезло, что спешили и в спешке не заметили лежащего где-то там корпуса...
Погибших своих товарищей унесли; потом, верно, похоронят в шаттлах и пустят в космос... вечная память им!
А ведь ей часто объясняли почему враги, которых надо убивать, хуже; и она была уверена, что когда сражаешься за отвлеченную справедливость, да ещё к тому же чужую, нельзя выиграть... Десептиконы воевали не столько за себя, сколько против всех.
А автоботы? За что они могли драться? За какую такую отвлеченную справедливость?.. Ради органических? Чушь. Хотят мира? Хотели бы – так нашли бы планету и по-муравьиному строили бы основы мира... Но ведь победила их справедливость...
Обгоревшее месиво железа – прямое попадание бронебойного снаряда – Метеор. Веселый заводила и неисправимый бунтарь против застывших порядков, он, помнится, всё шутил перед боем: мол, если погибну, то поплачьте обо мне, ребята... Криво изогнутые надменные губы ещё силились прошептать, но из сдавленного конвульсией горла вырывался уже предсмертный хрип. Спи спокойно, дружок, когда-нибудь мы ещё повоюем вместе, правда? Когда-нибудь... Засветилась легкая, запредельная уже улыбка и исчезла вместе с обладателем в нескончаемой вселенной.

История одной цивилизации-1.

Оскал, держись! – расшвыривая врагов, Кара прорывалась к арене его последнего боя.
А он был красив сейчас, этот жестокий демон, синие молнии сверкали в когтистых руках, срывались, пронзая лабиринты схем. Лишь во взгляде, в бешеном алом взгляде застывала отчаянная ярость. Убьют его... Ведь убьют!
– Не умира-а-ай!!..
Автоботов было вдвое – или уже втрое? – больше, и они мешали своим прицельным огнём на поражение, приходилось отбиваться, драгоценные секунды времени текли как песок сквозь пальцы. Проклятье!
Мир обрушился, пестрая мешанина красок начала сползать, обнажая тишину и покой.
Неизвестно откуда появился Консул, точнее, его голос– чудесный, мягкий и, пожалуй, насмешливый, ведь он считает себя выше остальных... Невозможно узнать, что творится в душе Консула, и есть ли она вообще эта его душа. Как-то раз ей приставили бластер к виску.
Острая боль пронзала корпус, сгибала её пополам, заставляла кричать в руках палачей и ползать по земле у их ног.
– Сдавайся, или она умрёт.
Спокойно и равнодушно... маленькая сине-зелёная бактерия в стеклянной толще воды...
– А мне-то что?
Он так это проговорил, что не только автоботы (ненавижу автоботов!), сама она засомневалась в нём. И когда враги оказались вдруг расстреляны – Консул не любил медлить – Кара спросила, недоумевая, с плохо скрытой обидой:
– Зачем?! Ведь тебе-то?..
Как всегда расхохотался, пряча за своим смехом... что?
– Ох, кроха, да если бы они тебя... – голос его стал страшен и неумолим.
Медленно и неохотно, точно изображение на фотографии, опущенной в проявитель, вырисовывалась реальность.
Резко вспыхнули фотоэлементы, она, пошатываясь, встала. Красное, погасающее солнце стояло в зените, взорванная электростанция ещё слегка дымилась. И вокруг – одни мёртвые... Ошмётки пленительного бреда клочьями слезали на свету – автоботы уже на базе и празднуют победу. На подкашивающихся ногах она брела куда-то. Пленных не брали, не растерзывали трупы и раненых добивали, а не пытали, как мы. Погибших своих товарищей забрали; потом, верно, похоронят в шаттлах и пустят в космос... вечная память им! А мы хуже были. Лихой – вот он лежит; с нежностью погладила пробитый шлем – Лихой зверствовал. Обречённые на коленях просили сразу прикончить, а он, палач, дарил жуткие часы мучительной жизни. Потому что – обмолвился при ней однажды в пьяной тоске – мстил за тех, кого любил, и за свою изломанную судьбу. Эти воюют – за чужую им справедливость.
Но правее оказалась их справедливость. А её сильные красивые братья, где они теперь?! Позади – никого, слева – никого, впереди... её сверхчувствительные датчики уловили робкое биение, метнулась туда и, увидев, приглушённо вскрикнула. Обгоревшее месиво железа – прямое попадание бронебойного снаряда – Метеор. Медленно опустилась на колени. Веселый заводила и неисправимый бунтарь против застывших порядков, он, помнится, всё шутил перед боем: мол, если погибну, то поплачьте обо мне, ребята... Криво изогнутые надменные губы ещё силились прошептать, но из сдавленного конвульсией горла вырывался уже предсмертный хрип. Спи спокойно, дружок, когда-нибудь мы ещё повоюем вместе, правда? Когда-нибудь... Засветилась легкая улыбка и исчезла вместе с обладателем в нескончаемой вселенной.
Темнело. Ей не хотелось оставаться на поле сражения и видеть разрушенный родной – вот сейчас-то она ясно понимала! – родной дом, но улететь и отрубить все пути в прошлое было ещё тяжелей. В ничем не заполненной тишине шипел чудом уцелевший динамик. Совсем свежая, последняя запись.
– Фосген, Оникс, зайдите ко мне.
– Что-то серьёзное, командир?
– Похоже, теперь – да. Победить или... или просто приборы зашкаливают. Не тревожьте пока бойцов, пусть отдохнут.
Кара сидела прямо на земле, обхватив колени руками и слушала, слушала, может, в сотый раз, может, в тысячный. Нет, командир, приборы показывали всё верно, это действительно было оцепление, и через пару минут взрыв, прогрохотавший на электростанции, отбросил любые сомнения. Никто не винит тебя, командир, но бойцы будут отдыхать уже вечно. Вместе с тобой. Говорят, смерть многое искупает...

Неизвестно с чего в памяти всплыл Беркут, опытный и умелый воин-профессионал, его подтянутая, поджарая, как у гончей, фигура и сухие синие глаза. Отступали спешно и с большими потерями, попеременно меняясь у носилок. Ослабевшие от ран десептиконы порой предпочитали пулю в голову, чем видеть это мерное колыхание неба над головой, смертельно усталые лица товарищей... Ни ссор, ни мелких дрязг, ни даже визгливого страха за свою бесценную жизнь... Не было ничего бесценного, поражение в который уже раз спаивало их в единый организм. Автоботы наносили удар за ударом, и самое важное – задержать их, чтобы дать уйти основным отрядам. Прикрыть отступление согласился Беркут: он действовал наиболее эффективно и быстро. Прощались радостно, уверенные: Беркут всегда сумет вернуться, выживал и не в таких переделках. И только когда он протянул главарю отряда свой чёрно-серебристый значок с просьбой передать его лорду Шетани, все переглянулись со страшным чувством опоздания. Никто и не подозревал, что немного холодноватый, всегда стоящий чуть в стороне от других мастер решил... Но отговаривать было уже поздно.
Готовясь встретить первые лучи солнца, по берегу высохшего моря неспешно скользили тени – иные, совершенно не похожие на трансформеров формы Разумного. Светящиеся силуэты то исчезали за валунами, то появлялись вновь, слегка дрожа и колеблясь в воздушных потоках. Раньше они жили и властвовали здесь, а теперь вымирали – хрупкое древнее равновесие нарушилось непоправимо. Всё из-за сайберлитовых залежей; синие кристаллы сайберлита – один из универсальных источников энергии, а значит, главный повод для войн. Но переработать драгоценный минерал невозможно без сложного оборудования, которое, разумеется, было, и которое автоботы уничтожили в первую же из атак... Кара следила за трепещущими флюидными тельцами. Энергон полученный из них ничем не отличается от настоящего, всего лишь имеет чуть более светлый оттенок и кисловатый привкус, быстро уносимый с губ ветром. А от них самих оставалось водянистое облачко не то пыли, не то пепла. Вот и весь разум. И всё-таки это была хорошая цивилизация: маленькие призрачные существа, встречающие лишенное тепла солнце. Наверное, у них даже существовала своя культура и свой язык, до которых никому во Вселенной не было дела. Вздохнув, Кара встала и направилась к ним, включила энергопоглотители. Существа пульсировали и дёргались, напрасно пытаясь вырваться: прозрачная материя быстро таяла, превращаясь в её жизнь.


– Один отряд и два быстроходных гиперпространственных крейсера.
– Кара, а по-моему, хватило бы и одного...
– Два, – она знала, о чём говорит, и готова была бескомпромиссно отстаивать свои убеждения не только в драке, но и на словах. – Командовать буду я. Ваше решение?
 Спорить, однако, не пришлось.
– Ну хорошо, уговорила.
– Я начну действовать прямо сейчас.
* собрался было ответить, но тут до него дошло, что это не вопрос, а утверждение, даже, скорее, снисходительно-вежливое уведомление о своих действиях.
Кара стремительно вышла из кабинета. А * задумался о том, что стареет и его одряхлевшая власть – уже не власть, и весь боевой задор давно вышел... Да... пора бы подыскать себе замену, а самому тихо уйти с подмостков, пока не нагрянет усталость (а так иногда случалось и среди десептиконов, чего бы там не говорили молодые) или не пойдут открытые намёки и предложения оставить пост. Да... и либо доживать последние года на какой-нибудь нейтральной оторванной от мира планетке, печально оберегая воспоминания о своих прошлых подвигах, либо умереть в бою. Как ни странно последнее его неприятно тяготило, и стоило ему только представить себя умирающим на вечном, посланном, казалось, в наказание, песке под палящим солнцем, и износившиеся суставы скрипят от вездесущей, рассеянной в воздухе красно-бурой пыли... Нет, нельзя раскисать. Вот проницательная Кара уже заметила его слабость... Какие же они всё-таки псы, готовые растерзать его при первой же оплошности. А впрочем, правильно сделают, если так.
Отложил радужный диск с докладом на край стола. Всё чётко и официально, от третьего лица и никаких прежних вольностей: «Из ST- отряда не выжил никто, за исключением бойца №14». Не следовало вообще-то требовать рапорт сразу после такой травмы, но Кара сама его принесла, объяснив, что медлить незачем...
Он выглянул в окно, но как всегда взгляд его наткнулся на тошнотворно знакомый и не меняющийся со дня сотворения мира пейзаж: кирпичные скалы, кирпичного цвета иссохшая земля и кирпичное опустошённое небо. Природа отказалась залечивать раны, нанесённые механической грубой рукой. Раздражённо отвернулся. Кара... Со дня их недавней встречи упрямая и решительная нотка появилась во всех её чертах, она сильно повзрослела за это время. И *  удивлённо отмечал произошедшие в ней перемены.
– Вот как обходится с солдатами война... – вздохнул старый командир и был отчасти прав.
Через несколько дней крохотная планета содрогалась в предсмертной агонии. Боевое элитное подразделение десептиконов смело всё живое в этом мире. Они действовали бесшумно, холодно, расчётливо. Среди возглавляемых Карой бойцов не было даже раненых. Из автоботов не выжил никто.

Черные камни в виде семиконечных звёзд, сетью нервов опутали планету. Пришелец. А сайберлитовые шахты назовут святилищами Древних.