домой

назад

Следующий

Дурак

"Не верь десептикону"
Старая Автоботская пословица

Он шёл сквозь огненный коридор и немножечко радовался этому рукотворному аду. Зачем спешить? Через полминуты красная муть рассеется, и температура станет нормальной. Силовое поле потрескивает, но пока защищает от осколков и капель металла, а вообще-то оно в любой момент может лопнуть, как мыльный пузырь... весело живём.
Не успел он прозреть окончательно после горящего воздуха, перед ним словно из под земли вырос автобот. Невероятно, откуда только они берутся... Но даже прежде чем чертыхнуться и до конца понять ситуацию, воин выстрелил. Немногие уходили с перекрестья его прицела живыми, робот оказался именно из таких, везучих. Интересный и опасный противник. Ладно. Ещё чуть-чуть, и копилка пополнится новой победой.
Хорошо же. Хочет затянуть игру – примем.
Мерзавец! Ты ещё нажрёшься у меня картечи! Скоро видно будет, кто кого.
Чёрт! Да вставай же ты, пока тебя не добили! Вставай!.. Собраться с силами... Нет, я готов. Прямо в лицо смотрело черное дуло, повисшее так опасно близко, что десептикон мог различить каждую щербинку, мельчайшую царапину на полированной поверхности.
– Ты арестован.
Дурак! Без тебя знаю... Но пленник смолчал, голова его работала на удивление быстро и ясно.
– А сейчас я провожу тебя, куда следует... Стоять!
В манипулятор, тянущийся к оружию, ударила молния. Так, рыпаться не имеет смысла, похоже, он нервный. Хотя нет никакой причины быть врагами... а всё-таки враги... не пойман – не вор, да разве ему докажешь?.. Десептикон с явной неохотой поднялся и побрёл впереди автобота, еле передвигая ноги.
– На каком основании?
– Терроризм, разбойное нападение... Да неужели при такой силищи ты никого ещё не угробил? Оснований достаточно, десептикон.
– Правильно, десептиконом нельзя быть, это явное вырождение, дегенерация...– бормотал он, глядя в землю.– Обесточивать следует за такой значок. Энергохранилище, разумеется, тоже я взорвал... Принёс сорок килограмм тротила и взорвал. А то как же. Ты сам видел.
В душе автобота закипала злость: да как он смеет, этот бандит, так самонадеянно строить из себя оклеветанного, якобы, мирного жителя.
– А зачем видеть? Ваша братия такова, что и доказательств не надо. Иначе стал бы ты в драку лезть... Ясно, шкуру свою спасал.
– Спасибо за лестное мнение. Свидетелей нет, значит, виновен. Вы всегда отличались нетерпимостью, всегда оставляли за собой право решать, что есть зло, и всегда выходило не в нашу пользу,– десептикон вдохновился своей новой мыслью, он уже поверил сам себе, и его понесло.– Конечно, война превратилась в нашу стихию, и нам абсолютно не нужен мир, нам плевать на перемирие... Подлые и злые твари – вот мы кто, десептиконам лишь бы нападать на мирные города и убивать отупевших от сытости слабаков... А ты не слышал про голод на Цередее, когда из десяти остаётся лишь один, когда сначала отнимается механизм трансформации, корпус, затем зрение и слух, а сознание, заполненное бессилием и трупами, замолкает последним, медленно, необратимо... Ах, да, вам же не сообщают о доблестных победах светлой армии, а я и забыл...
– Замолчи.
– Мёртвые молчат.
Ох, до автоботской базы совсем недалеко осталось, хорошо ещё, что идём пешком и бот добрый попался, уши развесил... Ох, прикончат тебя, драгоценный, ни за что ни про что... Закинут потом в чёрный долбанный звездолёт, отвезут на космическую свалку. Может кто из родных, “фиолетовых”, опознает в скорченной железяке тебя, пнёт по-дружески ногой и скажет: “Славный был воин...” Да, славный был воин! – с расстановкой мысленно произнёс он. – Только тебе-то уже от этого легче не станет. И не узнают о наглом командире, своенравном милом тиране, перед которым ты бегал на задних лапках, не узнают о подлеце-интригане Ферроне, с которым ты, бывало, грызся за кость. Всё так же потечёт жизнь на далёком астероиде, те же роботы будут пить, побеждать, лгать и проигрывать... а по вечерам в забегаловке собираться шумливая компания, они хохочут, смеются, хвастают, назавтра станут опять выслуживаться и всерьёз, не для глупых наград, драться... Но тебя с ними не будет.
Война не прельщала его. Просто робота создали для войны, и он не мог не оправдать доверия. Привыкать, вот, поначалу тяжело было. Убийство. Измятые сильные корпуса... Им бы жить ещё да жить, молодым, горячим, неопытным. Не повезло. Они совершали ошибку за ошибкой, расстреливали ни в чём неповинных существ – “завоёвывали мир”. А у автоботов нет такого закона, чтобы прощать. Не тот путь выбрали, оступились... Но кто же виноват?.. Вот сейчас впереди него спотыкается робот, десептикон, он нарочно медлит, и приходится подгонять его пушкой. Взаправду ли взорвал чёртово энергохранилище, нет ли – на суде и не спросят и ни словом не обмолвятся про перемирие...
– Я дальше не пойду.
– Что такое?– приопущенный было лазер дёрнулся на прежние позиции. Единственная прямая, накрепко связывающая этих двоих, оказалась траекторией полёта пули...
Десептикон вызывающе посмотрел в лицо конвоиру:
– Устал. (Пауза). Всё равно это произвол. Самосуд. Там или здесь: не всё ли равно?.. Ну же, стреляй! Стреляй, докажи своё хвалёное благородство, сделай милость... прикончи меня, и я посмотрю, чем вы, добренькие, отличаетесь от злодеев-десептиконов. Только не надо притворяться хорошими – идёт война, и незачем лицемерить, утверждая, что убийство – гнусно. Ты же сам великолепно знаешь, что у тебя есть полное право выстрелить в меня и что ты этим правом воспользуешься... Так не медли, убивай,– робот опустил голову.– Я жду.
Выстрела не было. Они стояли один напротив другого, всегда против, испокон веков не могущие понять друг друга...
– Катись отсюда, пока я не передумал.
– Ещё одно только слово...– Dec заискивающе улыбнулся, – и я уйду.
– Не испытывай моё терпение.
– А ведь ты ошибаешься, автобот...
– Убирайся!!
Мгновение – перестановка – и один из них грузно оседал на землю с простреленной головой...– Ты глубоко ошибаешься, автобот.