домой

назад

Следующий

Ошибка
Придя домой он, не снимая сапог, прошел в зал, выворотил ящики комода, стола, шкафов и стал вываливать их содержимое на пол. В огромную пугающую груду неношеной одежды, фамильных тарелок, ключей от разбитых автомобилей, бутылок с остатками рома на самом дне, старых остывших писем, кремов до бритья и кремов после бритья, надаренных ему сотнями случайных женщин, летели всё новые и новые вещи: клетчатые галстуки, галстуки в горошек, гаечный ключ, потерянный им много лет назад � пока, наконец, он не обнаружил того, что искал. Альбом лежал в тумбочке в спальне, в самом углу, прикрытый пустыми сигаретными коробками. Лихорадочно перелистал � нету! Чёрт побери, � в изнеможении опустился на гору не стираных полотенец и провёл рукой по вспотевшему лбу. � Чёрт побери! ну почему в этой дрянной норе навсегда теряется всё самое нужное!
Человек принялся кружить по квартире, словно затравленный зверь, но ни в одном из забитых пылью и приторной самодельной ложью углов не брезжил обгрызенный по краям, измятый клочок бумаги. Помнится, в детстве он ходил в зоопарк смотреть тигра, и тот тоже всё метался и не мог найти себе места на бетонном полу, у железных прутьев, в клетке, где вечно стояла отвратительный смрад и где его кормили гнилым мясом. И маленький Виктор немигающим взглядом смотрел на черненькие буковки �пойман в лесах Непала  Джонатаном Уайтом� и изо всех сил ненавидел этого обветренного, красного Джонатана Уайта, с ружьем против клыков рисковавшего жизнью, чтобы тигр попал в клетку.
Он отыскал множество окончательно забытых или растерянных вещей, о чьем существовании не мог даже и подозревать: пустые зажигалки без огня, бесплатные брошюры религиозного содержания, не выигравшие лотерейные билеты � и в довершение всего нашел женскую перчатку и две зелёных заколки для волос. На этих-то заколках, оставленных то ли Лизой, то ли Таней, его и заколотило от отчаянья, от обиды: выходит, его дом столько лет был проходным двором, а он только сейчас узнал об этом! Так значит, жизнь всё-таки спрятала от него самое ценное, или он сам чего-то недопонял в ней, и не изменяющая ни на йоту удача жестоко обошлась с ним, выдавая дешёвые балаганные трюки, безумные автомобили, крашеных женщин � все эти броские, яркие лубки за истинное счастье!!? С каким-то слепым остервенением обокраденного, Виктор сгребал валяющийся посреди комнаты хлам и относил его на помойку.
Он не нашел той детской фотографии в своём рукотворном хаосе очищения, но сомнений у него уже не оставалось: синеглазый малыш был вылитый отец... Я нашел, нашел то, мимо чего спокойно мог бы пройти, не задумываясь и не считая большой потерей!.. Виктор помчался обратно в зелёный сквер � копаться в земле и строить замки из чистого жёлтого песка.
Отец, да... отец... Маринка, Мара, Марочка, ты прости меня пожалуйста, я и не подозревал, что ты могла передумать и...
Знаю, ты считаешь меня теперь подлецом, скотиной, думаешь, мне от тебя одного надо было... Неправда, будь я чуть сильнее, чуть старше, то не бросил тебя...
Я достал деньги (ох, старики-родители, вы же верили мне, когда я, глядя в пол врал про плату за обучение... где-то вы сейчас?.. Знаете ли, что потом я сотни раз просил по ночам прощения, да вот ни разу не сказал этого вслух...), я отдал тебе эти несчастные три сотни, и принял твоё молчание за согласие: �Ложись в больницу, делай аборт�,� повернулся спиной и ушел. Я просто уверен был... мы договаривались, и ты же была не против...
Если бы я только знал, что ты этого не сделаешь, Мара! Если бы знал...
� Я твой папа.
Малыш насупился:
� Неправда. Мама сказала, что мой папа военный, и его убили на войне. Вот как.
� Правда, правда. Просто мама не знала, что меня не убили...
Мальчуган вздыхает и внимательно разглядывает дядю. Вообще-то мама запрещает разговаривать с незнакомыми людьми на улице, даже если предлагают конфету или то, чего ты желаешь больше всего на свете... Но ведь не конфету же! А вдруг � правда, и он действительно папа. Тогда в садике никто не посмеет сказать... Ему очень хочется верить. Незнакомец, прочитав на чумазой рожице мучительные сомнения улыбается:
� Эх, Стёпка ты Стёпка... папу не узнал.
Степка тоже улыбается в ответ (улыбаться � не запрещено) и нерешительно:
� А откуда ты имя мое знаешь?
(спросил на детской площадке)
�Так мы же с мамой договаривались, как тебя назвать (довод для малыша более чем убедительный).� человек протягивает свою сильную крепкую руку.� Пойдём, Стёпка, на скамейку, что ли, сядем... Не съем же я тебя.
И через пять минут ребенок уже взахлеб рассказывает про детский сад, про то, что мама на новый год обещала машину, про то, что не недавний день Рождения пришел Валька и что у Вальки есть красный грузовик с большими колесами... Виктор рассеяно слушает и кивает головой.
Маринка, шалунья, сорвиголова... шалая, случайная моя Маринка, а теперь, наверное, Марина Сергеевна или Николаевна, простишь ли меня?.. Простишь ли то весеннее развлечение, когда небо сине, а солнце ласково и никаким своим поступкам не придаешь ни цены, ни значения?..
� Ну, ты пока тут снимай ботинки,� малыш радостно топает на кухню и с гордостью гонца, первым принёсшего хорошую весть, торжественно сообщает: � Мам, а оказывается папу вовсе не убили! Папа вернулся!
Пока шел сюда, он был уверен, что здесь его примут с распростёртыми объятьями, что он сможет загладить теплом годы своего отсутствия... Глупец! Виктор, внезапно пошатнувшись, прислонился к косяку и ясно себе представил, что он пытается сделать и куда хочет вернуться: в семью, которая была не его семьей, куда его не звали, и где он был после стольких вымученных без него лет совершенно лишним. Она же проклинает его! Скажет возвращаться туда, откуда пришёл, а он уже не мог вернуться... А Стёпка, ему-то каково будет... Глупец!
� Как?.. отец?..� она бросилась к дверям и остановилась, увидев стоящего на пороге мужчину.
Его как молнией поразило... весной... а сейчас июль!..
� А... Вы... Вас как зовут?
� Лидой...
Через пару часов Степка крепко спал в детской, а они сидели в тесной кухоньке и пили чай... Муж у неё, действительно, был военным, точнее, пограничником, и погиб при исполнении служебных обязанностей, Лида показала его фотографию, которая постоянно стояла у неё на столике... Виктор рассказал ей свою историю, долго извинялся, спрашивал, что со Степкой? Как ему теперь объяснишь, что ошибка вышла?.. и вид у него был такой сломанный, такой несчастный, как у побитой собаки...
� Ну что ж теперь поделать... как-нибудь объясню. А сейчас уже поздно, Вам домой пора.
Виктор, не чувствуя своего тела, не желая осознавать, что он � это он, вышел, на автомате добрел до квартиры... вновь загремели ключи, отделяя его в этой вечной тигриной клетке от всего мира... После учинённого им утром разгрома в холодном доме было совсем пусто и тихо... Всю жизнь бродить из угла в угол, не находя себе места, дышать протухшим воздухом и пить гнилую воду...
Точно нож над головой нависло застывшее, непробиваемое молчание, как будто смерть стояла у него за спиной.
На следующей неделе, когда Виктор пришел с работы, затрезвонил телефон-пустобрех...
Он неторопливо закрыл краны и стал тщательно вытирать руки, затем лицо и шею... телефон все не унимался. Тогда он подошел снял трубку, подышал в неё немного, сказал �Алло�, только чтобы узнать, кто это, и тотчас распрощаться.
� Здравствуйте... это Лида. Извините, что вот так звоню, мы заходили утром, и тогда соседи... Понимаете, мы здесь недавно, одни... Я бы хотела пригласить вас ко мне на день рождения, сегодня в пять часов...